Концепт рассматривается как единица языка и культуры в их взаимодействии в трудах целого ряда исследователей: Н.Ф. Алефиренко, Н.Д. Арутюнова, А.П. Бабушкин, В.В. Воробьев, В.И. Карасик, В.А. Маслова, Ю.С. Степанов, Ш.К. Жаркынбекова, А. Ислам, Н.Г. Шаймердинова и др, однако до сего времени мы наблюдаем множество интерпретаций, касающихся содержательных различий между двумя смежными сущностями: понятие и концепт.
Так, Ю.С. Степанов дифференцирует их следующим образом: «…понятие – это мысль о предметах и явлениях, отражающая их общие и существенные признаки, а концепт – это идея, включающая не только абстрактные, но и конкретно-ассоциативные и эмоционально-оценочные признаки концепты не только мыслятся, они переживаются….концепт – это точка пересечения между миром культуры и миром индивидуальных смыслов, это сгусток культуры в сознании человека и то, посредством чего человек сам входит в культуру» [7, с. 41–42].
Д.С. Лихачев считает, что концепт – это замещение значения слова в индивидуальном сознании и в определенном контексте, это личностное осмысление, интерпретация объективного значения и понятия как содержательного минимума значения [6, с. 281].
А.А. Залевская характеризует концепт с позиции психолингвистики как объективно существующее в сознании человека перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера в отличие от понятий и значений как продуктов научного описания (конструктов) [2, с. 39].
А. Соломоник определяет концепт как абстрактное научное понятие, выработанное на базе конкретного житейского понятия [7, с. 246].
В.З. Демьянков, анализируя понятие и концепт в художественной литературе и научном языке, считает, что понятие – это то, о чем люди договариваются, люди конструируют их для того, чтобы «иметь общий язык» при обсуждении проблем; концепты же существуют сами по себе, их люди реконструируют с той или иной степенью (не) уверенности [1, с. 45].
В.В. Колесов дифференцирует понятие и концепт следующим образом: концепт – это сущность, явленная в своих содержательных формах – в образе, в понятии и в символе… Понятие есть приближение к концепту, это явленность концепта в виде одной из его содержательных форм. Концепт – и ментальный генотип, атом генной памяти … и архетип, и первообраз, и многое еще [4, с. 19–20].
Мы используем концепты в трактовке В.И. Карасика: «…это ментальные образования, которые представляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознаваемые типизируемые фрагменты опыта. Типизируемость этих единиц закрепляет представления в виде различных стереотипов, их осознаваемость дает возможность передать информацию о них другим людям, их значимость закрепляет в индивидуальном и коллективном опыте важные (и поэтому эмоционально переживаемые) характеристики действительности. Эти характеристики концептов представляют собой их образно-перцептивную, понятийную и ценностную стороны» [3, с. 24].
Выделяются два подхода к исследованию концепта: лингвокогнитивный и линогвокультурологический. В рамках лингвокогнитологии концепт трактуется как оперативная содержательная единица памяти ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике. Такую трактовку концепта мы встречаем в трудах Е.К. Кубряковой, З.Д. Поповой, И.А. Стернина, В.Н. Телии и др.
При лингвокультурном подходе концепт определяется как базовая единица культуры, которая включает понятийный, ценностный и образный компоненты. Подобная трактовка концепта встречается в работах В.И. Карасика, В.А. Масловой, Ю.С. Степанова, З.К. Ахметжановой и др.
Абсолютно адекватного, единого понимания концепта нет. Каждый из исследователей по-своему трактует структуру концепта. Так, у В.В. Красных концепт может быть единицей только высокой степени абстракции, имеющей национально-культурную специфику, именуемый словом и включающей в свою структуру словесные ассоциации на имя концепта [5, с. 268–269], тогда как З.Д. Попова и И.А. Стернин считают, что ассоциативные связи имени концепта не могут входить в его содержание, это дополнительная процедура, позволяющая описать концепт.
Ю.С. Степанов различие между терминами «понятие» и «концепт» усматривает в принадлежности их разным наукам: понятие – термин логики и философии, концепт – лингвокультурологии. Характеризуя концепт как основную ячейку культуры в ментальном мире человека, Ю.С. Степанов отмечает, что в содержание концепта входит не только то, что принадлежит строению понятия, но и все то, что делает его фактом культуры: исходная форма (этимология); сжатая до основных признаков содержания история; современные ассоциации; оценки и т.д. То есть Ю.С. Степанов расширяет объем содержания концепта [8, с. 603].
Суммируя мнения исследователей по поводу концепта, можно указать на следующие признаки концепта:
1) комплексность бытования (концепт формируется и существует на стыке языка, сознания и культуры);
2) ментальная природа (концепт – единица сознания, в котором осуществляется взаимодействие языка и культуры);
3) неотъемлемый компонент концепта – ценностность;
4) условность, размытость (нет четких очертаний);
5) изменчивость, связанная с изменением актуальности в ходе жизни языкового коллектива;
6) трехкомпонентность: выделяются ценностный, образный и понятийный компоненты;
7) полиапеллируемость: существует много способов апелляции к лингвокультурному концепту [8, с. 64].
В выше приведенном развернутом определении признаков концепта для нас крайне важным является полиапеллируемость, т.е. возможность апеллировать к любому лингвокультурному концепту самыми разными способами вербального и невербального характера.
Укажем на ряд основополагающих понятий казахской лингвокультуры. Это прежде всего понятие дастархан. Слово дастархан иранского происхождения. Как этнографический термин, в 4-м томе 15-томного «Словаря казахского литературного языка» оно дефинировано следующим образом: «Значимый для казахского менталитета предмет, символизирующий гостеприимство и семейное благополучие, уровень понимания основных принципов национальной культуры, отражающий авторитет главы семьи и материального достатка семьи в целом, постоянную готовность щедро угостить любого гостя» [11, с. 512]. Если исходить из этого определения, семантику слова дастархан можно представить в виде следующего иерархически организованного набора сем, разных по статусу, по своей роли в формировании плана содержания:
Архисема: прием пищи 1;
Архисема: символ 2;
Дифференциальная сема 1: несколько человек;
Дифференциальная сема 1: в рамках конкретной семьи;
Дифференциальная сема 2: гости;
Дифференциальная сема 2: уважение;
Потенциальная сема 1: обилие пищи;
Потенциальная сема 1: разнообразие блюд;
Потенциальная сема 2: соответствие национальным традициям;
Потенциальная сема : материальный достаток семьи;
Потенциальная сема: отражение отношения главы семьи к другим людям;
Потенциальная сема: общение.
Как можно заметить, слово дастархан имеет сложную семантическую структуру, которая входит в понятийную составляющую концепта «дастархан». Образно-ассоциативная составляющая этого концепта репрезентируется следующим образом: дастархан ассоциируется в представлении казахов с чем-то святым, через что переступать нельзя, совместный прием пищи, участие вместе с кем-то в дастархане означает знакомство, сближение, установление дружеских, дружелюбных отношений. Приглашение на дастархан выражает желание установить более близкие, теплые отношения с кем-то, богатый дастархан ассоциируется как с понятием щедрости, так и с понятием искреннего дружелюбия хозяина дома, главы семьи В семантике слова дастархан всегда содержится положительная оценка: дастарханы мол, берекелі дастархан, ?асиетті дастархан. Однако во всех словарных дефинициях не эксплицируется очень важный момент: дастархан – это не только организованное с определенными целями угощение, прием пищи, это еще и очень обстоятельное, неспешно проходящее общение, всегда подразумевается, что во время дастархана происходит интересное как для гостей, так и хозяина общение.Чтобы это общение состоялось, хозяева обычно дополнительно приглашают других людей, которые обладают талантом общения, умеют поддержать разговор. В результате дастархан – это общение и угощение довольно большого количества коммуникантов. Этот момент подмечен не в научных работах известных ученых, а в газетной статье А. Маукара?лы «?она?», где автор пишет, что казахский аул всегда радуется гостям, ибо с каждым новым человеком приходят издалека интересные рассказы, новости, песни, сведения о новых землях, событиях.
Глубинный смысл слова и понятия «дастархан» можно понять, лишь связав его с понятими «гостеприимство» и «слово».
З.К. Сураганова отмечает, что институт гостеприимства имел широкое распространение в истории разных этнических культур [12]. В настоящее время он признается в качестве культурной универсалии. Гостеприимство в качестве социального организма имеет ряд обязательных составляющих: защиту и неприкосновенность гостя, а также его имущество (на определенное время, по истечении которого гость лишался такой привилегии), представление крова и пищи, сопровождение его на некоторое расстояние пути (находившееся под юрисдикцией хозяина или рода, племена, к которому принадлежит хозяин), обеспечение транспортом, в случае, если гость преследуется, и, наконец, церемониальный обмен дарами. Со всеми названными составляющими, но с тенденцией постепенной утраты некоторых из них институт гостеприимства наиболее продолжительное время функционировал у кочевников и горцев. Обычное право этих народов обязывало оказывать прием любому путнику с предоставлением защиты крова и пищи, – отмечает З.К. Сураганова [12, с. 175]. Одной из причин живучести института гостеприимства у казахов исследователи видят в освященности его мифологической традицией. Мифический предок казахов Алаш, кроме причитающейся доли каждому из трех своих наследников, разделил и четвертую часть своего состояния между ними поровну для того, чтобы они встречали каждого путника, оказавшегося под их кровом. У военного губернатора Торгайской области Л.Ф. Баллюзека приводится следующее толкование мифологического основания обычая гостеприимства у казахов: «…первый киргизский родоначальник Алач, исходя из условий кочевого быта наказал своим сыновьям … не берите при взаимном посещении вашем друг друга платы за съестные припасы, будьте друг другу постоянно как бы приглашенные гости, пользуйтесь таким образом друг у друга правом кунак-асы или даровым, бесплатным приютом и угощением, на что примите от меня еще оставшуюся у меня четвертую долю моего имущества и считайте ее уже не исключительною которого-либо из вас, а общим достоянием и как бы неразделенною между вами на веки вечные инчаю. Вот откуда и каким священным для потомства Алача заветом передано существующее между киргизами начало кунак-асы» [12, с. 211].
С.Е. Толыбеков объясняет это следующим образом: «Институт гостеприимства был вызван острой необходимостью в условиях военно-походного образа жизни, подвергавшего кочевника бесконечным приключениям, лишениям голода, холода и зноя всегда помнить добро человека, который накормил его при голоде, согрел при холоде и напоил при жажде. Оказывать уважение, почет и помощь человеку, который дал пищу, считалось в кочевом обществе самым высоким достоинством» [13, с. 96]. Интерпретируя мысль С.Е. Толыбекова, можно утверждать, что институт гостеприимства содействовал формированию таких черт казахского народа, как милосердие, доброжелательное и дружелюбное отношение к людям, уважительное отношение, благодарность за оказанную ему, пусть даже небольшую, помощь и в то же время чувство определенной защищенности, поскольку любой казах вправе рассчитывать на помощь в трудной ситуации, особенно в пути.
Сама традиция гостеприимства и отдельные ее аспекты нашли отражение в казахских паремиях, достаточно глубокое толкование одной из них – «?он?анша ?она? ?ялар, ?он?ан со? ?й иесі ?ялар» (букв. в гостях гость стесняется, после его прихода хозяин стесняется) мы находим в одной из заметок русского чиновника Владимира фон Герна, активно интересовавшегося казахским бытом. Герн пишет, что стеснение гостя вызвано тем, что он ввел хозяина в расход, в который входит угощение «из лучших употребляемых в пищу животных (баран или лошадь – смотря по общественному положению, занимаемому гостем) и при отъезде он должен получить соответствующий своему положению подарок – более или менее ценный халат или даже коня». Стеснение же хозяина вызвано «боязнью того, что гость мог остаться недоволен его гостеприимством и как по пути, так и возвратившись домой в среду своих сородичей, пустить позорящую доброе имя степняка молву о его скупости и несоблюдении обычая гостеприимства» [13, с. 211].
Таким образом, гостеприимство включает в себя ряд компонентов, главным из которых является дастархан. В основе как целевого, так и нецелевого дастархана лежат такие главные культурные константы, как концепты «человек и социум», «потомство», «плодовитость как основа семейного счастья» и др.
Библиографическая ссылка
Оналбаева А.Т., Жанузакова К.Т ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ И КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ КОНЦЕПТА «ДАСТАРХАН» // Международный журнал экспериментального образования. – 2016. – № 2-1. – С. 156-159;URL: https://expeducation.ru/ru/article/view?id=9453 (дата обращения: 20.04.2024).